В сентябре 1944 г. секретарь Могилевского обкома партии Макаров вручал новенький партийный билет Николаю Нестерову, боровшемуся в годы оккупации с немецко-фашистскими захватчиками на территории Краснопольщины. Довоенный партбилет был значительно поврежден в первые дни войны, когда техник-интендант 2-го ранга  начфин батальона связи 161 стрелковой дивизии, сформированной в 1940 г. в Могилеве, Николай Нестеров попал под вражеский обстрел. Осколки пробили красную книжицу в четырех местах, на белых страницах расползлись бесформенными кляксами  пятна крови.  Коммунист  спрятал свой партбилет в родительском доме под… иконой Николая Чудотворца. Логически рассудив, что немцы не станут заглядывать под нее. Об этом эпизоде Николай Константинович коротко рассказал Макарову. Тот рассмеялся в ответ и пошутил: «Да, Чудотворец чудо совершил».

Раненого повезли домой

Чудом стало спасение жизни техника-интенданта. По воспоминаниям бывшего начальника связи 161-й стрелковой дивизии С.П.Максимкина, запечатленным им в мемуарах «Рожденная на земле белорусской», экземпляр которых хранится в фондах Могилевского областного краеведческого музея им. Е.Романова, 12 июля 1941 г. батальон связи, отрезанный врагом от остальных частей дивизии, продвигался по шоссе Могилев-Орша в направлении д. Яковлевичи, с намерением  выйти к г. Рославлю. Впереди колонны ехал в легковом автомобиле капитан К. М. Снитько, сидевший рядом с шофером. На заднем сидении находился Нестеров.  Внезапно перед легковушкой разорвался снаряд…Противник начал артминометный обстрел батальона: в результате сгорели и подорвались легковая машина и восемь грузовиков с оборудованием си вооружением связистов. Капитан и водитель легковушки погибли на месте. Нестерова взрывной волной в бессознательном состоянии выбросило в кювет. Когда бойцы подобрали начфина, то он оказался контуженным, с перебитыми осколками руками и ногами. Один глаз вытек… Пока человек жив, то остается надежда на его спасение. Автор мемуаров Максимкин приказал  трем связистам отнести раненого в более безопасное место, а затем—отвезти на подводе с лошадью в райбольницу в Горки. Может, и уберег от гибели Николая  его небесный покровитель Чудотворец,  ведь те события происходили в родных местах Нестерова. 

Путь в Горки пролегал через д.Клин, где проживали сестры раненого. Мария и Дарья вначале не признали брата, но именно они вызвались напоить пострадавшего. Когда женщины приподняли бедолагу, то он, придя в сознание, узнал родные голоса. «Маня, Даша,--прошептал с трудом  мученик.—Я—Микола, брат…» Женщины закричали от ужаса, заплакали как на поминках. Радовались, что брат живой, но и огорчались, что пребывал в таком ужасном состоянии. В д. Мослаки, расположенной вблизи райцентра, фельдшер Жуков, оказав пострадавшему первую медицинскую помощь, посоветовал бойцам везти раненого в родную деревню Аниковичи, где проживала его мать. В Горках уже хозяйничали немцы.

В отличие от дочерей мать при виде одноглазого и покалеченного сына не плакала. Она обрадовалась, что он – живой. Старушка целовала своего мальчика в лицо, ручки-ножки и приговаривала: «Вылечим, сынок. Будешь здоровым».

Дорога к жене

 В доме матери Нестеров лечился до сентября 1941 года. А в конце августа по знакомому адресу зашел бывший начальник боепитания батальона связи, вышедший из окружения и направлявшийся от Смоленска к Могилеву, Владимир Соцоровский. Зашел сообщить матери, что ее сын погиб. В доме увидел живого Николая: «Как ты уцелел?—удивлялся чуду однополчанин.—Машина была охвачена огнем». Несколько окрепший Нестеров  с последствиями 16 ранений отправился с Владимиром в Могилев, чтобы найти подпольщиков и получить от них указания для дальнейших действий. В город добирались на телеге с односельчанами. В Могилеве приятели зашли в дом, где Соцоровский  ранее жил. До войны  здание, принадлежавшее военному ведомству, было заселено командным составом. Там они встретили лейтенанта Семенова из 477 стрелкового полка 161 стрелковой дивизии, который сказал, что работает в подпольной партийной организации, и дал им рекомендации по дальнейшей деятельности.

Нестеров и Соцоровский решили продолжить путь по ранее намеченному маршруту—в д.Лютня Краснопольского района, чтобы разыскать своих жен. До конечной цели им предстояло пройти 90 км. При том, что в ноге Николая застрял осколок. На 50-ом километре  вблизи д. Горбовичи по  дороге на Могилев передвигалась немецкая воинская часть. Ходоки сошли с дороги метров на пять и присели на обочине. Их вид был жалок: небритые, грязные, в порванной одежде. Владимир прикладывал к ране на ноге подорожник, а одноглазый Николай дергался в конвульсиях.

--Вот и приближается к нам смерть, -- сказал Владимир, когда напротив них остановилась санитарная машина, из которой вышли немецкие офицер и солдат.

Офицер, очевидно врач, перевязал рану Соцоровскому,  осмотрел глаз Нестерову, достал флакон и закапал в глазницу, приказав солдату перевязать раны Николая на руке и ноге. Дал путникам в запас стерилизованные бинты и вату, написал им сопроводительную записку, которую они предъявляли   при дальнейших встречах с немцами в пути следования. Что-то спросил  по-немецки у товарищей, они не поняли и наугад ответили : «Домой, домой идем» Офицер покачал головой, сел с солдатом в машину. Немцы уехали.  …Восемнадцать суток Николай и Владимир шли пешком. Последние три километра давались им наиболее тяжело: мужчин  едва не ползли. Когда в д.Лютня  они вошли в дом Ковальковых, родителей жены Нестерова, там Николай сразу увидел и обнял свою любимую. Владимир узнал, что его супруга эвакуировалась вглубь страны, он расстроился. После бани и отдыха у родственников напарника Соцоровский ушел в направлении линии фронта. Больше Нестерову не довелось встретиться с ним. 

Начальника подполья трижды арестовывали

В Краснополье Нестеров работал специалистом на местном молокозаводе. Поэтому знал многих людей и бывал в разных деревнях. Вскоре Николай Константинович установил связь с дедом Степаном. Так называли партизанским псевдонимом  Семена Корзюкова за то, что носил длинную бороду. Даже в  песне партизаны пели: 

Парень я молодой,
Не беда, что с бородой,
Я не беспокоюся,
Пусть растет до пояса.
Вот когда прогоним фрицев—
Будет время, будем бриться.

На состоявшемся организационном собрании комитета подпольной организации д.Лютня Краснопольского района  выступил Нестеров, рассказавший, что в Могилеве встречался с начальником штаба 477 стрелкового пока Давыдовым, который №от имени  народной организации и призыва Сталина дал указание по организации партизанского отряда и подпольной  работы. Начальником Лютнянской подпольной организации, в  сёостав которой вошла и жена Нестерова Анна, избрали Николая Константиновича, командиром партизанского отряда—Степана Вечеркова.

По совету деда Степана Нестеров устроился опять работать на молокозавод молокосборщиком. Ему выделили лошадь с упряжкой и предоставили право ездить по деревням для сбора молока. Вот Николай и ездил, собирая сведения о перемещении немецких частей, об их вооружении и осуществлял связь с партизанами.  В семье родственников жены Ковальковых с подпольем сотрудничали все. Мать жены Нестерова Анна Дмитриевна приносила листовки, сводки Совинформбюро и передавала зятю указания Корзюкова. Он в свою очередь через нее сообщал деду Степану оперативные данные—о наличии немцев в районе, их передвижении и вооружении. На их основе отряд проводил удачные операции, например, в направлении дороги Чериков-Краснополье, в деревнях—Пильня, Кожемякино, Бордич, Нерадовка и др. Позже, опять по предложению Корзюкова, Нестеров устроился работать в карточное бюро на выдачу хлебных карточек, где собирал точные сведения о карательных отрядах и даже копировал списки карателей. Оккупанты трижды арестовывали отважного подпольщика. Дважды выпускали из=за отсутствия доказательств его деятельности. В третий раз после одновременного ареста с Иваном Внаровским, Константином Ковальковым и Петром Зайцевым били патриотов до потери сознания. В течение 18 суток применяли к ним пытки. Но никто ни в чем не признался. Руководство отряда применило хитрость: подбросило письмо начальнику карательного отряда Ивану Затуранову. В нем было написано о связи начальника полиции Леонида Репнева с партизанами. О том, что он издевается над невинными людьми, чтобы отвести подозрение от себя. Письмо казалось столь убедительным, что Затуранов освободил арестованных, а Репнева посадил в тюрьму.

Благодаря Нестерову, узнавшему о том, что через несколько дней из Краснополья будет выезжать немецкая часть и в каком направлении, состоялась крупная партизанская диверсия. Отряд Вечеркова заминировал дорогу возле д. Бардич и встретил врага огнем. Здесь в мирное время  находится  Курган Славы. Сведения партизанскому командиру от Николая передавала одиннадцатилетняя сестра его жены Зина. Вся семья Ковальковых работала на партизан—теща, ее дочери Зина и Дуся, сын Костя. Зина давала пионерскую клятву о том, что все порученное ей будет держать в строжайшей тайне. До освобождения Краснопольщины в октябре 1943 г. от немецко-фашистских захватчиков Зина являлась партизанской связной. Николая Нестерова после освобождения согласно решению райкома партии назначили заведующим райфинотделом. Позже персональный пенсионер Нестеров, отец шестерых детей, проживал в Витебске.

P. S. Автор благодарит за оказанную помощь в подготовке статьи заведующую экспозиционно-выставочным отделом Могилевского областного краеведческого музея им. Е.Романова Александру Буракову.